10 тезисов о манящем и пугающем Зазеркалье
- Теозис. Река человека-мистика в Бездну-Океан — апофатическую холистику. Как? Никак. Сам-Самим-к Самому. Имя Бездне «Нельзя сказывать». Тетра-Пента-грамматон можно писать? А пишут… Кожа трещит, кости — звёздная пыль. Где? Нигде. Тут «Я» без «Где». Вочеловеченьем Творца обоженье твари — не сам себе путь — сквозная экстатистория Любви Творца и твари — сквозь отражения друг в Друге.
- Исихазм. Тишина-кузнец ковает молниийное «Я» из «Господи… помилуй…» . Тише… Тут «Я» — Другое. Мозг — наковальня. Язык — молот. Сердце — огнежар. Мысль-Дух-Нус ковается тихо. Слово-семя прорастает нетварённым огнем в громоностно молчащих ночных рёбрах.
- Палама: «ОН — два солнца в одном: заря вечных утр в солнечном зайчике на щеках. Сущность ЕГО — слепота глаз ненутра, а Энергии — жар на щеках сердца. Мистик замирает в священном ужасе перед неслиянно-нераздельной красотой НЕСУЩЕГО оба солнца. Аскет ловит угли любовно экстатирующих огнежаров двух солнц голыми ладонями — и возносит к горам песнь обожжённых пальцев.»
- Симеон. Он видел: «Тот свет — свеча-топор. Прорубает в теле-клетке вечную власть». Не видел он в смерти беды в упор. Его птица-душа из проломанной клетки тела улетела. Туда где главная сласть.
- Литургия: Храм — корабль символов нового «Я» из глаз, гласов и дымов. Чаша — парус, хлеб — весло. Плыть! — сквозь волны тварных отражений в нетворённую гавань без берегов «где» и «когда».
- Икона. Доска — дверь. Краска — ключ. Глаз зрачком-крюком сцепляет меня и Того, кто в наше кривое смотрит из честного зазеркалья вечности. Но Его честность да не в наш мозг.
- Энергии. Бездна бездну призывает гласами штормовых ветров-харизм своих — купаться в них можно только бесстрашно экстатируя верой, ибо бездны бездонны. Неслиянно и нераздельно экстатический танец потоков вод сверху и снизу конфигурирует Богочеловека из танцующих харизм.
- Фаворский свет. Ослепнуть чтобы видеть. Сетчатка — пепел и прах и в него возвратится. Зрачок — древний алмаз — древнее Адама и Евы. Солнце-слово жжёт, но не губит зрачок— очищает. И когда станет он синергийно светел, узришь «Нельзя сказывать».
- Добротолюбие. Книга — улей. Буквы — пчёлы. Мёд — гул молитвы в костяных сотах. Сладость жала — укус вечности в губы. Больно, но так сладко, что не важно. Что не важно? Всё не важно… Кроме Любви.
- Экстаз. Не крик, а молчание-гром. Не полёт, а падение по струям вверх. Сердце — комета, хвост — из праха. Нельзя удержать огнежар, но можно авденагоподобно шагнуть в огнежаропоток и ходить в нём. Во свободном впадении языков огнежара вверх. Слово-мост тут уже не выдерживает, сгорает. Остаются языки огня, но это Другой Логос. Остаётся дрожь, трепет, страх Бож. Буквы — кони сгорают, остаются одни всадники — Мы — в тумане экстатических фата-морган. Скачем на сгорающих конях по краю разверстых бездн чтобы разгадать — который из Потоков течет изпосреди Рая? Который экстаз есть Сама Любовь?
Тетраграмматон? Пентаграмматон? — Молчание зазеркалья. Не слово, не символ — рана. Зеркало вечного смеха над собой.