Второе чтение
Наблюдал: небесоходы
держат путь — не сбиваются,
в своих заходах и восходах
законо-звёздами называются.
Взгляни на среди-землие:
вещь к миру — как мысль к смыслу;
каждое изделие —
промеж-звёздное коромысло.
Зима — водописец:
снег, лёд, град — водогласие.
Лето — зноя жароград:
солнце над миром — страж согласия,
свято-тени монада монад.
Солнца — семь,
или восемь
знаниевых протуберанцев,
менорные оси
экстатического танца —
всегда простёрты к земле,
как Создатель велел.
Оси те живы и кривы —
обратные перспективы
ватаги стремительных сорванцов,
обернувшихся фалангою небесных кузнецов.
Протуберанцев духомыслием
всякий мудрый богат и рад:
как поджариваемый на духовном вертеле иконописец,
пишущий Небесный Град.
Два дерева в саду зелёнословят по-разному:
одно — жизнерадостью,
другое — тайнознанием.
Плоды обоих — не одинаково заразны:
одно — славо-одеванием,
другое — власти-обладанием.
Деревья — стражи музыки чисел,
клятво-памятники свято-звёздной державной Выси:
семь, и четырнадцать, и семьдесят седьмиц.
Деревья — число-маятники,
собиратели потерянных крупиц времени,
пока не явится новая, последняя седьмица —
велеокая и властная, как дикая тигрица,
величаво-страстная, как юная кобылица,
меняющая лица-маски девственная блудница,
лицетворящая человечество-Девица.
То ли дьяволица, то ли сама Любовь-сестрица;
явится — не запылится,
каждому в пору пригодится,
любовью светится и искрится:
по-благодатному,
по-ратному,
по-анти-супостатному.
Смотри внимательно,
дабы не стать гадом гадательным:
моря и реки — дело-творцы, дето-творцы.
Где были бы вы,
и ваши дворы, и дворцы,
если бы не их водо-хранилищных тайн ларцы,
из мифо-творцев рождающие,
(тут важно — не творящие!)
миро-творцев?
Каждый протуберанец — дар служения,
каждое лицо — мерцающий отблик Лица.
И всё это — для вас сотворено,
для-Человека-ради обожжено,
Духом Того, Кто Вечно-Жив,из Любви,
что миры держит без устали, слаженно.
Цель всего – Вы !!!
Лаской томления —
любострой мироздания
вам на ладонь положён:
сакральных письмён
песнопения
– ласки горения.
Чтобы сердце училось закону Любви
нетварного визави:
из Её нетварного Источника —
как искусству цветочника
или цветочницы,
училось у кормящей девы-молочницы
экстатической точности.
И чтобы числа служили милости,
а не неблагодарному подсчёту ресурсов —
их нестабильных кросс-курсов,
их мёртвой остылости.
Но орбиту словес нарушили вы —
орбиту протуберанцев, логосов-нусов,
содержащих землю в порядке Любви, —
и впустили в орбиту гнусов.
Жестокосердные,
в лжи усердные:
высокогласною хулою,
да бессердечной головою,
Любовь Сущего оскорбили вы.
И хулою вы родили гробы —
те самые,
бесславные,
усеявшие землю до вечности,
до возрождения человечности.
Мир священно-безмолвия
нам больше не встретится,
пока не вспомним мы,
чей Дар в нас светится;
что Дар — ради нас,
а мы — ради Давшего.
Прощения день есть всегда и сейчас — для каждого,
в объятья Сущего бесстрашно павшего.
Каж-до-го!
Возвращение в орбиту секретных Любочисел —
что будет это, как не жизнь из мёртвых?
Когда числа вновь очистятся в Любочисла —
что будет это, как не обратное перевёртывание?
Как не тайна Ковчега Любви, раскрытая избранным Скинии —
межгалактического дома встречи «челов» и «веков»?
Как не громовержные звуки творящего Клавесина —
численно-мысленного Любостроя
Благодатной Анти-Трои –
Скинии Бога с человеками?
Тайна Сия велика. Но если хотите знать,
В ней сокрыт Любострой Присутствия
Как Любо-сутствия из любо-от-сутствия
в Сутствии.
Порядок Присутствия есть порядок Любви:
Эрос, Филиа, Агапэ – его неустранимые Визави.
Нам их надобно точно мерить!
Где ж искать к этой мере двери,
Как не в историях Веры?
В диапоэтике человекобожия
В харизматике благодарности
В синергийи товарности и нетварности
В мистагогии обоженья
И аскезе мышления сердцем
искали сокрытую дверцу
Все – от Авеля до Авраама,
От Давида до Второго Адама,
От девы Марии до Симоны Вейль…
Не сомневайся,
Поверь!
Здесь Любо Числие Любо-сутствия
Открывается как ЭФА ХМАХ Присутствие
Как безоговорочное принятие
Sola Verity и Sola Gratia!
Как Sola Vitae – Sola Nous:
Ума и Сердца священство уз.
И – всё суммируя
– как Sola Via:
Только экстатика
доподлинно
красива.
Блаженство точного диапоэсиса
есть вершина ноэтического любомудрого мимезиса.
