Илья Гункин
Попытка экзистенциально-философской аналитики российской политической ситуации в контексте экзистенциальных проблем современного человека.
Современный человек живёт в поисках потерянного смысла… В экзистенциальном вакууме
Виктор Франкл. Известный психоаналитик, основатель направления «Логотерапии» в психоанализе.
Мы живём в забвении бытия
Мартин Хайдеггер, немецкий философ, основоположник «Фундаментальной онтологии».
Может, настоящая-то жестокость благодаря окультуриванию и цивилизации только и возникает? Дикий зверь не жесток, он действует целесообразно, он убивает, когда голоден или когда чувствует угрозу, а в своих боевых действиях заходит дальше необходимого лишь в той мере, которую можно объяснить возбуждением. И лишь когда инстинкт перестает служить нужде, он разворачивается во всей своей необузданности и возрастает неимоверно. Самая свирепая жестокость — у сытой кошки, самая свирепая злоба — у собаки за забором.»
Роберт Музиль, «Афоризмы».
В самом деле, выражаются иногда про «зверскую» жестокость человека, но это страшно несправедливо и обидно для зверей: зверь никогда не может быть так жесток, как человек, так артистически, так художественно жесток. Тигр просто грызет, рвет и только это и умеет. Ему и в голову не вошло бы прибивать людей за уши на ночь гвоздями, если б он даже и мог это сделать.
Иван Карамазов, герой романа Достоевского «Братья Карамазовы»
«Капитализм — это тоталитарная мамоннизация всего»
Илья Гункин
Чтобы хоть что-то сказать по теме, оказаться хоть немного понятным и не утомить читателя сильно, мне придётся говорить тезисно и многое, о чём хотелось бы сказать, оставить «за кадром», «на потом».
Начну с описания того как, следуя Кьеркегору, я понимаю экзистенциальную ситуацию современного человека.
У Кьеркегора существуют 3 стадии экзистенции: эстетическая, этическая и религиозная (духовная, стадия веры).
Эстетическая стадия — ситуация базовой ничтойности человека. Ситуация, когда человек не реализует экзистенциальный смысл своей жизни. Почему? Потому что «эстетическая стадия», на которой до сих пор пребывает большинство человечества, близка к животной, лишена подлинного «Логоса», смысла бытия, и пребывает в насилии, проявляющемся «волей к власти», «волей к доминированию над другими».
Начиная с насилия над животными, которых мы едим и разводим евгеническим способом (как фашисты пытались «разводить» людей в концлагерях), продолжая психологическим и правовым насилием друг над другом, и заканчивая физическим насилием и насилием по отношению к собственности и правам людей. Это насилие проявляется в многочисленных преступлениях и войнах, постоянно происходящих по всему миру, во всех народах и обществах, и носящих массовый характер.
Речь человека на этой стадии не является признаком наличия мышления, а, скорее, «скрывает его отсутствие» (Талейран). Такие философы, как Фуко, Делёз и Гваттари, фиксируют эту стадию как стадию базового безумия человека. Похожие мысли можно найти у Выготского. Эстетический человек живёт «волей к власти» по Ницше, «естественным отбором» по Дарвину. Побеждает не добрейший, а сильнейший.
Насилие здесь не просто не запрещено, оно есть условие игры. И тот, кто применяет насилие наиболее изощренным, коварным, наиболее чудовищным и масштабным образом, побеждает. В этом не сложно убедиться, просто оглянувшись вокруг. Обратите хотя бы внимание на то, как после победы в холодной войне США правит миром далеко не только экономическим инструментами. А насильственными военно-экономическими и спецслужбистскими акциями (спец-операциями); военным бюджетом, превосходящим как минимум на порядок бюджет любой другой страны; военным потенциалом, в разы и на порядки превосходящим военные потенциалы других стран. Или просто вникните в простую историческую правду — за последние 70 лет США были вовлечены в как минимум 150 военных конфликтов в 50 странах мира, в которых, по разным оценкам, погибло до 20 миллионов человек.
Обратите внимание на жестокость т.н. «политики толерантности», которая плачет о сотнях и тысячах погибших, и за это готова уничтожить многомиллионную нацию инакомыслящих. Обратите внимание на риторику Байдена как на риторику «перевоспитания» народов и смены власти в них на угодную США. Что в случае с Россией, что с Украиной, что со всеми другими «партнерами». Так точно произошло с Советским Союзом и Югославией. И таково сейчас отношение к России.
На второй стадии развития, подлинно этической, находится намного меньше людей. Думаю в процентах это крайне незначительная доля взрослого человечества. Это те, кто способны ставить жизненную правду выше шкурных животных интересов. Главная их проблема — они, как правило, далеки от политики. И их, всё равно, действительно крайне мало. Одновременно, именно они есть те, на которых держится костяк нравственности любого человеческого сообщества. Те, на которых мы равняемся. Именно благодаря им и их, порой, незаметной, роли, мы ещё не ввержены в полный хаос. Это тот самый «остаток, который не склонился перед Ваалом» естественного отбора. Речь совсем не обязательно о людях религиозных.
Глядя на таких людей многие думают, что современное законодательство, как национальное, так и международное, является маркером нахождения уже всего человечества на этической стадии развития. Нет. Ибо главными маркерами этической границы являются жертвенность и способность к самоотречению. Как социально значимого явления для большинства людей, мы этих маркеров не наблюдаем. Большинство из нас фундаментально эгоистичны и социально пассивны.
Важный момент этой стадии в том, что на ней человек всё ещё пребывает в ничтойности. В христианской традиции есть образ Иоанна Крестителя. Вот его можно сюда отнести. Но даже про него Христос говорит, что, хотя Креститель и величайший из людей, но меньший в Царстве Божьем — то есть даже наименее духовный, но всё же подлинно духовный человек, в экзистенциальном плане больше Иоанна. Иоанн всё ещё идёт путём закона, этики, права, а не экзистенциального смысла и Духа.
На этической стадии (по Кьеркегору) человек всё ещё не обрел смысл бытия. Он лишь умозрительно приблизился к смыслу. Соприкоснулся и постарался реализовать тень, отражение такого бытия в мышлении. Этика — это лишь метафизика бытия, а не само бытие.
Но даже и эта стадия крайне крайне редка среди современных людей. Давайте будем честны: многие ли из нас не разово, а в качестве стиля жизни, способны к бесконечному самоотречению? Нет. А значит всякий публичный, и, тем более, глобальный разговор об этике и праве обречён на лицемерный характер.
Это значит, что этическая риторика в большинстве случаев служит сокрытию эстетических, животных и корыстных целей. Принципов фундаментально-эстетического существования современных элит — насилия, естественного отбора и выживания сильнейших.
Нужно понимать, что «человек эстетический». — как я уже упомянул в цитатах Музиля и Достоевского, — это не просто одно из животных, но самое могущественное и самое опасное животное. Способное осуществлять насилие намного более изощренное и намного большим количеством способов, чем любой хищник известной нам природы. Именно так следует понимать разговор о человеке, как о животном.
Ярким примером эстетического или косметического способа использования этики в шкурных интересах является современная система международного права. Которая на наших глазах разлагается из некоего подобия универсальной общечеловеческой пост-религиозной этики в инструмент политического доминирования, подчинения и подавления инакомыслящих.
Взяв начало в этической традиции христианства, в его духовных добродетелях честности, защиты брака, защиты имущества и собственности, защиты жизни и достоинства человека, права на труд и его результаты, современное международное право разлагается в инструмент осуществления диктата международного транснационального капитала. МВФ и ФРС, являясь основными спонсорами основных акторов международной правовой системы, де факто являются её хозяевами и используют её исключительно в своих интересах.
Буквально на наших глазах, за несколько поколений, международное право превратилось в инструмент нравственного разложения человечества, разрушения традиционной этики семейных ценностей (через ЛГБТ и КВИР), традиционной этики права на жизнь человека от зачатия (через АБОРТЫ и поддержание нетрадиционных био-этических идей), в инструмент подавления права народов на самоопределение и свободный выбор своего развития (ДЕИДЕОЛОГИЗАЦИЯ ЭКОНОМИЧЕСКИ ПОКОРЁННЫХ СТРАН). Это же право стоит на страже жесткого отчуждения труда от капитала.
Поскольку мировые финансовые элиты, прежде всего США, финансируют и ООН, и ЮНЕСКО, и международный суд в Гааге, и ВОЗ, и другие международные организации… И даже, к примеру, такую духовную организацию как «Всемирный совет Церквей»… Все они шаг за шагом превращаются в их послушные марионеточные структуры.
Похожую роль всё больше играет и Православный Вселенский Патриархат в Константинополе. Даже Папский престол в Риме находится под существенным влиянием и давлением квази-правовой империи Запада. Хотя, нужно признать, ему, в силу мощи своей традиции, истории и политического влияния, всё ещё удаётся сохранять относительную независимость.
Наконец, на третьей стадии экзистенции, подлинно духовной, пребывают единицы из единиц. Духовные подвижники, люди полностью оставившие «мирское», «корыстное». Люди подлинного духовного подвига. Те, кто не просто прошел стадию самоотречения, но обрел искомую полноту экзистенциального смысла своего существования. Те, кто преодолел свои эстетические страсти и влечения не этически, не потому, что «это грех», но преодолел их духовно. Отверг эстетические страсти, включая эротические, потому что по сравнению с наслаждениями Духа они потеряли для него всякий смысл. Он просто стал к ним равнодушен. Здесь речь о тех, кто пережил не просто прикосновение творящего Духа, а научился жить с Ним в гармонии. Только здесь ничтойность нашего существования становится чтойностью. Только здесь Ничто преображается в Нечто.
Но скольких таких людей вы сами знаете? О скольких слышали? Думаю, что соприкосновение с настоящими подвижниками Духа можно по пальцам пересчитать в жизни каждого из нас… В лучшем случае.
При этом людей, использующих религиозный язык всех духовных конфессий — миллиарды. Хороших, ищущих правду людей. Нашедших или нет — не очевидно. Особенно когда понимаешь неопровержимый социологический факт: большинство даже и очень жаждущих настоящей осмысленности существования, всё ещё находятся на первой, эстетической стадии. Людей же, спекулирующих своей духовностью и обманывающих ею других — миллионы.
Если только согласиться с аналитикой Кьеркегора, многое изменится в нашем миропонимании — и себя, и общества, и политики, и культуры, и религии. Мы поймём, что о духовности и даже о честной этичности общества, народа, как таковых, можно говорить только как о неких отдалённых целях. До сих пор же эти реалии были доступны лишь отдельным индивидам, находящимся, как минимум, в явном меньшинстве.
Кстати, для тех, кто не знает, Кьеркегор является признанным в философском мире отцом экзистенциализма. Кьеркегоровская экзистенциальная аналитика разделяется многими мировыми мыслителями. Такими как Бердяев, Хайдеггер, Бонхеффер, наш недавно почивший современник Хоружий. Известнейшие имена его «группы поддержки» можно перечислять и перечислять. К примеру известный советско-российский философ Бахтин специально выучил датский, чтобы читать Кьеркегора в подлиннике.
На таком основании я считаю, что можно говорить лишь об определённой открытости или закрытости людей и обществ к полноте смысла человеческого существования. Но не о самой реализации этого смысла в обществе. О большей или меньшей степени этической ответственности поведения человека, общества, народа, в отношении к смыслу… Понимая, что подавляющее большинство живет в полной безответственности к поиску смысла. И даже если они об этом говорят, думают и регулярно молятся, это совсем не значит, что они его нашли. Социологически это не подтверждается. Миром правят ложь, жестокость, корысть. Сами действия людей демонстрируют экзистенциальный вакуум и отсутствие смысла.
Можно говорить о человеческих путях и практиках, которые к подлинной нравственности и /или духовности ближе или дальше. Но всерьёз говорить сегодня о «святых» (то есть по-настоящему духовных) или же о «праведной» (то есть полностью этичной) политике, экзистенциальная диагностика социума методом кьеркегоровской ступенчатой аналитики не позволяет.
Мало того, как только такой разговор кто-то начинает, он выходит из пространства точного мышления в область опасной социальной утопии и политического лицемерия. Теряет всякую экзистенциальную цель, за исключением шкурно-животно-эстетической.
К моему большому сожалению, именно такой разговор сегодня и идёт. И развитие именно такого сценария мы наблюдаем в пост-христианской международной этико-правовой системе, выстраиваемой США и их союзниками.
Обратите внимание, в моих рассуждениях не присутствует теория заговора или конспирологии. Всё прозаичней, историчней и страшнее. Говоря словами последней земной молитвы Христа: «Мы не ведаем, что творим!».
Ибо коллективный Запад всеми силами пытается представить себя некоей «праведностью мира», построенной на нормах международного права, приравниваемых не просто к этической, но сразу к некоей духовно-смысловой основе существования современного человека. И правда нашего существования в том, что подавляющее большинство людей в это верит.
А посему всякий, кто не в вписывается в правовую картину риторики «международного права», подлежит дегуманизации, считается преступником и должен быть наказан самым суровым образом. Такая вот суровая «Святая (псевдо) простота». Такая вот либеральная инквизиция выходит. Когда каждый свято верит в свою непогрешимость, а не деле потерял всякий смысл существования и является экзистенциально вброшенным в смысловое Ничто.
Для меня лично подмена вопиюще очевидна и понятна.
Можно много и долго жонглировать фактами, кто и в чём виноват в Украине, Югославии, Афганистане или Сирии, в холодной войне, гонке вооружений или распаде СССР. Или ещё в сотнях международных конфликтов. Разговор в этом русле ни к чему, кроме эскалации насилия, не приведёт. Никогда не приводил.
А можно повнимательней вслушаться в информационное многоголосье и разобраться, а кто же сегодня занял место «духовного» и «этического» лидера человечества. Понимая, что такого лидера в ситуации вброшенности человечества в Ничто быть не может, мы сможем разобраться кто есть кто.
Претензия на любое такое лидерство будет не только ложью par-excellence, по и маркером того места, где скрывается ядро и экзистенциальный эпицентр мирового насилия.
Всё вышесказанное я могу долго обосновывать и доказывать цитатами из десятков общеизвестных философских и духовно-религиозных трудов и авторов. Но здесь не место и не время, а потому пишу лишь результаты своего поиска.
Что же делать, как себя вести в такой ситуации, когда человек находится в состоянии базовой ничтойности?
Для начала нужно перестать искать в человеке, в обществе, в любом мироустройстве какую бы то ни было идеальную этичность, святость, духовность. И начать оценивать любую политическую или социальную ситуацию как поиск наименьшего экзистенциального зла, а не идеального добра.
Понимая, что находясь на первой, эстетической стадии всякий человек зол и экзистенциально невежествен, и что животная, досознательная составляющая человека играет в мировом эстетически сформированном социуме (Фуко не даст соврать, что это так) ведущую роль.
Приведу несколько примеров, как решались подобные не идеальные ситуации из наиболее известных в нашей части света источников — из священных книг нашей культуры.
Если вы атеист или представитель не авраамической религии, попробуйте отнестись к этим примерам просто как к экзистенциальному разбору древних и достаточно авторитетных мифов. Возможно вам так будет проще воспринять их мораль.
«Не убий!» — говорит священный божественный закон, полученный на горе Синай Моисеем. «Не гневайся!» — говорит Иисус Христос в знаменитой «Нагорной проповеди». И затем мы видим, как сам Моисей поручает Иисусу Наввину покарать смертью, не оставляя никого в живых, целое сообщество племен древнего Ханаана, нынешней Палестины, «мера беззакония которых исполнилась» (сложное место, долго можно разбираться о чем речь).
Мы также видим, как сам Христос во гневе берет плеть, гневно и жестоко изгоняет ею торговцев из храма. Мы видим как он в праведном гневе проклинает лицемерие фарисеев, пугает их геенной. А также видим, как он советует ученикам продать всё и купить себе меч, что, позднее находит своё выражение в теологии оборонительной патриотической войны в традиционном богословии христианства и в «доктрине двух мечей» у Лютера.
Мы видим, как сам Христос, не смотря на свой собственный запрет не только на убийство, но вообще на всякое насилие, даже словесное, обещает, что разрушит самое священное своего этноса — Храм, по сути жестко предавая анафеме и отвергая всё или почти всё, во что раньше верил его народ. Мы также видим, как он полагает и оправдывает вражду человека даже с родными и самыми близкими ему людьми, если те противятся истине.
И далее: «Не прелюбодействуй!» — говорит синайский закон. «Даже не смотри на женщину с вожделением!», — говорит Нагорная проповедь. И потом мы читаем повествование, где Всевышний прямо предписывает своему пророку взять в жены блудницу; видим, как лучшие «божьи» люди оказываются многоженцами; как блудница (Раав) приносит спасение городу и как Сам Иисус Христос на полном серьёзе возвещает, что блудники быстрее обретут подлинную духовность (царство божье), чем самовлюблённые законники (фарисеи и книжники, религиозные люди, скрупулёзно исполняющие все предписания еврейского канонического права).
Явно, что и Христос, и Моисей, и другие герои священных нарративов далеки от какого-бы то ни было этического ригоризма. Коим сегодня буквально наполнен наш мир. И из-за которого мы, «оцеживая комара упускаем верблюда».
«Не кради!» — возвещает древний декалог. И тут же Моисей, который, собственно, и принёс этот декалог на каменных скрижалях с вершины Синая, поручает Иисусу Наввину захватить Ханаан — совершенно чужую землю, никогда не принадлежавшую Израилю, хотя там и жила на небольшом участке земли за 400 дет до этого семья Авраама (Ибрагима), деда Израиля. Что это, как не воровство? Что это, как не беззаконное насилие и не посягательство на чужое? А перед этим еврейский народ, буквально написано, «обобрал египтян» на большое количество драгоценных украшений.
«Не лги, не лжесвидетельствуй, не обманывай», — требует декалог. «Будь кристально честным!», — грозно вещает Моисей. При этом единственная причина, почему он сам оказался жив — это наглая, смелая и креативная ложь еврейских повивальных бабок, ослушавшихся египетского закона. Только благодаря этому их «беззаконию» ребенок выжил и стал Моисеем — «вытащенным из воды».
Говорят ли эти кажущиеся противоречия о лицемерии или об эклектичности и не подлинности священного текста? Полной никчемности Закона? Об оправдании беззакония? Не думаю.
Но, очевидно, что существует нечто третье. И не закон, и не беззаконие. А повседневное экзистенциальное состояние человека и общества. И это третье — наша действительность, состояние человека, общества, человечества в отношении к весьма и весьма дурно реализуемому, если вообще реализуемому, смыслу собственного существования.
Только так познаётся, что весь мир фундаментально исторически вброшен в Ничто. Когда эта ничтойность понята, тогда риторическое и ригористичное апеллирование к закону или обвинения в беззаконии почти ничего не делают, кроме раскрытия нашего состояния.
Да, свою историческую вброшенность в Ничто страшно трудно признать. Но только отсюда можно видеть, понимать и действовать экзистенциально правильно. Только отсюда можно что-то строить со открытостью к поиску смысла. Не важно, касается ли это политики или образования, социума или индивида; войны или мира; Запада или НАТО; Украины или её нынешних и прошлых страданий, ошибок и истории; России или Советского Союза, Холокоста или Красного Террора; расизма, нацизма или фашизма; памяти и забвения; правды или лжи.
Куда-то действительно правильно двигаться по экзистенциальной лествице, пусть и медленно, со срывами и ошибками, можно только обнаружив себя там, где мы на самом деле находимся — в смысловом Ничто и в попытках из него выбраться. Попытках, по больше части, по крайней мере на социальном уровне, неудачных.
Это состояние плохое. Религиозно говоря, это состояние «проклятое». Состояние, лишенное смысла. Состояние вкусившего от древа «познания добра и зла» вместо «древа жизни», и за это полностью проклятого, отвергнутого Богом, человека. Человека, сделавшего неправильный базовый выбор. Генетически несущего на себе всю тяжесть первородного греха.
Экзистенциально говоря это смысловое невежество, глупость, неосознанность, умственная слепота. Они могут выражаться в этнической, этической, религиозной или секулярной гордости и самомнении, самообмане самого себя в главных вещах. Состояние это фундаментально-бессознательное. Хотя в отдельных сферах может так и не выглядеть. Но оно лишено целостной осознанности и своего состояния, и своих экзистенциальных целей. Он зиждется на эмоционально-эстетических, а не на этических, и тем более не на духовных реалиях.
«Ну хорошо, а что же делать то, даже если ты прав?» — возможно спросит меня читатель. «И даже если ты в чём-то и убедил меня по поводу Запада, не делает ли и Россия в точности то же самое, и как бы не хуже?»
Спасибо за вопросы. Искренне надеюсь, что они и правда возникли, по крайней мере у кого-то.
Давайте начну с ответа на второй вопрос и закончу ответом на первый.
В том, что касается России всё тоже сложно. Это не чёрно-белая ситуация, в которой Запад полностью не прав, а Россия на белом коне спасает человечество. Как, может быть, некоторым показалось, что думаю я.
Русский человек, как и любой другой, находится в той же самой «ничтойной» ситуации. И также заполняет её эстетическими смыслами. Которые не есть смыслы в собственном смысле — простите за тавтологию. Не смотря на то, что наша военная операция на Украине есть, на мой взгляд, следствие и реакция на наступления мирового Ничто в лице англо-саксонского нео-племени на остатки нашей открытости Нечто — и не только нашей, но вообще всех людей, жаждущих поиска настоящих смыслов бытия, ненавидящих их подмену потребительской сугубо экономической повесткой Запада, — это далеко не значит, что те русские нео-племена, которые захвачены идеологиями «Святая Русь», «Русский мир», «Подлинно русское христианство» чем-то принципиально отличаются от ничтойного нео-фашизма англо-саксов.
Те, кто видит угрозу подмены экзистенциального поиска национальных смыслов идеями национальной святости и праведности Руси, как внутри так и вне страны, думаю, видят правильно. Можно по разному оценивать размеры, состояние и успешность этой не менее ничтойной повестки, но нельзя отрицать, что она есть. «Русско-славянское этническое православие» Дугина и «коричневое христианство» Мюллера — близнецы-братья. Они имеют одну и ту же «ничтойную», расистскую и нацистскую природу.
Везде, где появляется доминирование превосходства расы, этноса и идеологии над человечностью под любым соусом, побеждает Ничто. Одно дело патриотизм защиты своих где бы они ни были — и это то, что я вижу и поддерживаю на Донбассе. Другое дело — утверждение превосходства «своих» над всеми «чужими». Такое утверждение фундаментально бесчеловечно. Можно сколько угодно правильно признавать своеобразие своего культурного и духовного наследия и даже специфику духовного призвания своего народа. Но только до тех пор это будет иметь в себе смысловое Нечто, пока остаётся базовое осознание проклятости, вброшенности в Ничто и отчаянного поиска смысла абсолютно каждым человеком.
Как только осознанность такого рода покидает человека… Что происходит, когда нас покидает сострадание к человеческому горю, к человеческой ничтойности, когда позиция «не ведают что творят» сменяется позицией «так им и надо, нечисти»… Происходит замыкание в самоправедности и порабощение Ничто.
В этом смысле вполне может быть, что даже для русских атеистов угроза сваливания в Ничто не является настолько актуальной, как для практикующих русских православных или правоверных мусульман. Протестантизм местного предания, имперская идея самоправедного «третьего Рима» — это, похоже, базовая форма, в которой Ничто искушает православную Русь. Всевозможные фундаменталистски окрашенные секты терзают обессмысливанием и современный ислам, и современный протестантизм, и другие религии и способы существования. Православие, наряду с идеями социальной справедливости, безусловно, является главной исторической культурообразующей и направляющей к смыслу силой в стране. Но как только произойдет подмена ориентации на смысл убеждением, что смысл уже достигнут, нас постигнет трагедия.
Я не думаю, что идея «Святой Руси» или православного славянского мира как некого непогрешимого мессианского этноса у нас действительно сильна. Я думаю, что в нашей стране всё ещё традиционно намного более сильны социалистические идеи. С учётом того, что, по разным оценкам, у нас не более 2-4 процентов населения регулярно посещают православный храм. Что у нас действительно многоконфессиональное общество, в котором есть более пассионарные и динамичные и гражданско активные конфессии, чем Православие. Такие как ислам, буддизм, многоликий протестантизм. Но нужно признать, что и их не минует подобное искушение. Искушение Ничто всегда при дверях, оно способно быстро превратить молитву за инакомыслящих в проклятье и желание аннигилировать инакомыслящих. Одно дело — необходимое зло спецоперации. С действительно «точеными» ударами. Другое: «Задолбали, черти западные, укро-фашисты! Будут так себя вести, мы и Аляску вернём и США в бетон закатаем».
И, в этом смысле, Дугин, со своей идеологией Евразии с доминирующим славянским этносом и Православием, опасен. Думаю, он талантливый и глубокий социолог и политолог, очень яркий и даже, возможно, гениальный автор. Многие его политические идеи кажутся разумными. Но как религиозный мыслитель на мой взгляд он очень плох, по видимому плохо знаком с духовными практиками даже тех традиций, которые пытается толковать и отстаивать. Опасно синкретичен до оккультизма и, по сути, проповедует русифицированную форму Ничто. На это нельзя покупаться. И ему самому я искренне советовал бы пересмотреть эту часть своей позиции. Радует, Что Дугинская позиция ни в коей мере не является официальной позицией ни президента Путина, ни даже патриарха Кирилла. И что действительно реальным международным проектом России скорее выглядит мультикультурный экономический евразийский союз, а не монокультурный славянско-православный.
Далее, на «Святом Русском Мире» наши проблемы не заканчиваются. И, на самом деле, я даже не считаю их главными. Описанная выше самоправедная международно-правовая повестка либерального рая фукуямовского «конца истории» западного общества потребления до сих пор очень сильна и весьма популярна в России. Особенно среди бизнесменов, людей культуры и интеллектуального труда, которые за последние 30 лет плотно подсели на её «ништяки».
Например в лице представителей либерального капитализма среди собственников и руководителей бандитски приватизированной и переподчинённой транснациональным корпорациям бывшей советской промышленности.
Или в лице представителей новых российских науки, культуры, искусства и благотворительности, плотно севших на западное финансирование.
Или в банковском и финансовом секторе.
А также в представителях западной поп-культуры в театрально-кинематографическом, шоу-музыкальном и других культурных секторах.
Президент Путин и сам много лет был интегрирован в эту систему строительства либерального рая. Он вместе со всей страной, думаю, проходил путь от полного и наивного её принятия как альтернативы «демоническому» коммунизму, навязанной нам Западом, к постепенному её отторжению. Хочется верить, что идея социально справедливой идеологии, во многом построенной на многострадальным советском прошлом нашей страны, в нём возобладала. И что она будет превалировать в нём над идеями Дугина. По крайней мере по ряду признаков мне кажется, что пока это так. Но за этим очень важно следить. Поскольку по крайней мере сам Дугин уверен, что Путин его поддерживает во всём.
Путин, думаю, как и многие из нас, прошел путь от полного отторжения социалистического строя к постепенной его переоценке и принятию большинства его достижений. К пониманию того, что социальный строй, который мы потеряли в холодной войне, был намного более справедливым, чем либеральный капитализм. И сегодня мы можем, оцедив многое из того, что было при социализме у нас действительно плохо, взяв многие из замечательных достижений капитализма (к примеру предпринимательскую инициативу и технический прогресс), но отвергнув саму системообразующую идею капитала, создать свою модель социально справедливого общества, открытую экзистенциальным смыслам бытия.
Модель, помогающую и другим народам двигаться в том же направлении, в уважении к своеобразию их этнического, политического, национального, экономического устройства. Вот так, в кратце, я бы ответил про нас сегодня и про то, где мы находимся.
На вопрос же о том, что делать дальше, в международных отношениях я бы ограничился предложением поиска некоей альтернативной модели глобализации, построенной на поиске модели справедливого устройства отношений, открытого к экзистенциальной лествице Кьеркегора. Я, конечно, далёк от того, чтобы предложить что-то конкретное. Конкретика может и должна родиться в широком международном диалоге. Но для успешного поиска в принципе, хорошо бы всегда помнить, что наша стартовая позиция — мы все вместе исторически вброшены в Ничто. И что разница межу социумами государств мое быть лишь в направлении поиска. В том, что кто-то открыт возможности стать Нечто в большей, а кто-то в меньшей степени. А кто-то совсем закрыт и ему нужно помочь открыться. Он уже считает себя Нечто, и воюет со всякой возможностью открытости к нему. Поскольку обманув себя, он с неизбежностью становится рабом этого обмана и воспринимает любовь к Нечто как любовь к Ничто и воюет с нею. Уничтожая инакомыслящих. Так действуют сегодня любой фундаментализм и фанатизм — либеральный, капиталистический, коммунистический, этно-политический, религиозный.
Я думаю, что прагматичная повестка постсекулярной формы глобализации (которая неизбежна) в форме, альтернативной глобальному цифровому концлагерю англо-саксонского «конца истории» и либерального рая комфортной бессмысленной полностью деидеологизированной ничтойности, не должна быть окрашена ни в цвета нации, ни в цвета религии. Но она должна, одновременно с этим, давать место всем нациям, и всем религиям. Это, безусловно, должна быть повестка многополяргого мира алтер-глобализации. Альтернативная той, что предлагает нам либеральная квази-правовая диктатура Запада.
Я думаю, и даже глубоко убежден, что это должна быть экзистенциально- философская повестка.
Она должна быть проработана как повестка политического, социального, личностного развития человека в экзистенциально-смыслом ключе на самом высоком философском уровне. Нацеленная на целостное развитие инструментов экзистенциальной диагностики политических и социальных, информационных и культурных трендов, присущих современным нео-племенам на предмет их открытости / закрытости к экзистенциальным смыслам бытия.
И на формирование социальных, медийных, политических, образовательных стратегий, открытых к поиску экзистенциально-смысловой насыщенности бытия.
Мы живём во времена радикальной герменевтики и переосмысления исторических, доктринальных, философских и этических оснований духовных, культурных, национальных традиций в постсекулярном социо-политическом контексте.
Этот процесс нельзя насильственно встраивать в синкретический, уравнивающий все позиции под чьи-то навязываемые ценности политический, правовой или религиозно-экуменический диалог. Особенно когда в нём глубоко чувствуется финансовое и властно-силовое присутствие сугубо эстетических формаций.
Как это, например, пытаются делать сегодня представители коллективного Запада на основе «международного права» Гааги / МВФ, католики на базе своих религиозно-синкретических установок «интегрального гуманизма» Второго ватиканского собора. Или Всемирный Совет Церквей. Или мусульмане-фундаменталисты, ведущие террористическую «священную войну». Или политические сионисты. Уверен, что такое правовое или политическое насилие приведет только к усилению закрытости к смыслу, увеличению глобальных рисков и многократной эскалации насилия.
Но то, что можно предложить и то, что действительно может послужить этому процессу действительно на пользу, это формирование национальных, и международных экзистенциально-философских проектов диагностики и развития моделей национального и международного устройства.
Проектов, которые будут создавать инструменты внешней диагностики политических и социальных трендов на предмет их открытости к экзистенциальным смыслам. Осуществляющих продуктивный вклад в поиск и развитие справедливой общественной идеологии на национальном и международном уровнях.
Понимаю, что, отчасти звучу как неоплатоник, призывая поставить философскую мысль во главу общественно-политического моделирования. Но даже если так, я не вижу ничего зазорного, чтобы, по крайней мере отчасти, черпать вдохновение и смыслы в вечной юности греческой философии.
Думаю, подойдя к вопросу таким образом, нам удастся обнаружить огромные сокровища не только в православии, но и в буддизме, и в исламе, в определенных формах протестантизма и, конечно, в самых различных областях науки и техники. При этом не заставляя других поступаться своей совестью и/или убеждениями, а, как говорил Николай Бердяев, встречаясь друг с другом на максимальной глубине своего экзистенциального поиска.
Таким образом мы сможем обнаруживать экзистенциальные сокровища и в самых различных формах общественного устройства, и у самых различных этосов.
Однако мы сможем также и обнаруживать во всём этом и множество явных и скрытых экзистенциальных угроз. И сможем искать и находить способы их избегать.
Если же говорить о повестке для страны, очень вкратце, моё видение справедливой модели общества я бы выразил как «просвещенный социализм» с высокой степенью предпринимательской свободы, но без возможности бесконтрольной концентрации капитала и без глобальных насильственных амбиций вне взаимоуважительного международного диалога. Без сваливания в коммунистическую или либерально-капиталистическую утопии. Моё неприятие капитализма в данном контексте можно выразить одним философско-теологическим утвержением: «Капитализм — это тоталитарная мамоннизация всего».
Многие ошибочно думают, что капитализм это преже всего про свободную рыночную экономику и торговлю, про свободное предпринимательство и экономический либерализм. Нет. Рынок и предпринимательство составляют лишь идеологическую оболочку и внешний периметр капиталистической идеологии. В сердце же её находится простой и радикально несправедливый факт, что миром капитализма правит обезличенный, обесчеловеченный капитал. Который присваивает себе результаты труда всех людей по всему капиталистическому миру. Если на ранних этапах капитализма действительно можно было говорить об определенной свободной конкуренции, рыночных механизмах и прочем. Если поначалу капитализм действительно был мощным драйвером мирового развития. То в настоящий момент это симбиоз транснационального мономополистического капитала, монополизированной межународной банковской системы и международного права. Такой трёхглавый дракон, погружающий весь мир во всё более и более рабскую зависимость. Сейчас бесчеловечность и тоталитарность власти капитала становится всё более явной. Просто потому, что вся культура Запада теперь уже насквозь пропитана любовью к капиталу, то есть любовью к деньгам. Ведь капитализм это и есть просто власть, диктатура денег (капитала) в отрыве от человека и его труда. А любая эстетическая воля — это воля к власти. Все развитые религиозные традиции считают любовь к деньгам корнем всех зол. Соответственно, если уж говорить о некоей честной глобальной этике, то первое, что она должна признать, так это то, что труд и его результаты должны быть взаимосвязаны и не должны отчуждаться от труженика столь несправедливым и произвольным образом, как в капитализме.
Серьезность ситуации требует безотлагательных мер. Наша страна, на мой взгляд, находится ещё даже не на правильном пути, а только на крутом развороте к нему. На это развороте она не застрахована, как я уже описал, ни от сваливания в самоправедность «Святой Руси» и национальное чванство и даже нацизм, ни от возврата в обессмысливающую деидеологизацию либерального потребительского рая.
Для того, чтобы этого не произошло, необходима тонкая настройка точного экзистенциально-философского мышления во власти.
Искренне на это надеюсь.
