Времени временщик —
Инквизитор сумасшедше велик
Для всех и каждого, кто боится двойки.
Увольте!
Обманно и безумно хороша
Здесь логика. Добыча ей душа.
Здесь логика его сестра-жена.
Жестока, вероломна и умна.
Необходимости по-рабски верные
Мужчины чудные,
Да девы грудные,
стремят в небытиё.
Уверенно-размеренно, живьём.
Им песни жизни боле не поюнны —
Необходимостью безгласы и бесструнны.
— Полотна света с чистого листа?
— Нет! Нет свободного холста!
Ему свобода творческого акта
Хуже теракта
А тем кто маху дал —
Отряды вермахта.
Безжалостен как страсть испанской махи.
Россомахою
Проглотив старого,
нового влюбливая возлюбленного.
Мертвый рождает мертвого
Сексопатологическими увертками.
Страхом смерти кормится,
Всё стройнеет и сатанеет.
В дома ломится.
По природе — усии он помесь банкомата с ротвейллером,
Ходит Рокфеллером.
Хлеб Хлебникова — времени времири.
В ночи — ни зги, — затихли до зари.
Здесь, временно, но правят упыри,
И заклиная завывают: «Ум, умри!»
Но звёзды тают, занимается рассвет
И стало видно: человека еще нет.
Здесь человек, что нет, вообразился,
А здесь, что есть, но спит, и сам себе приснился.
Человек просыпается
Обнаруживаясь в новом сне,
Бодрствуя в нем, но не вовне,
И воображенный рассыпается,
Возрождаясь на дне.
И так ещё и ещё раз
Просыпается и рассыпается.
Светит инквизиционной магии глаз,
Бессонно человека опасается.
Ну когда же, когда же
восстанет он въявь?
Не знаю. Быть может
Лишь логику сняв?
Вот там, гляжу, уже кто-то просыпается и раздевается.
А уж раздевшись, разбежавшись и нырнув,
Уже он снова любит старый миф.
И любит звуки арф в руках прекрасных нимф
Которым строго настрого запрет
Был дан вести себя как будто здесь их нет.
Легенда выступит так будто бы всегда
Здесь, за углом, жила, и оживёт «ТОГДА».
«ТОГДА» вдруг поменяется с «СЕЙЧАС»
И вновь услышан будет ЯВИ глас.
Ну а потом вдруг зашумят народы —
Разверзнутся и урны, и гробы —
Начнутся новых тел для старых духов роды
Для главных и последних битв.
Там Зевсо-змей как будничный сюжет
Здесь с сыном Александром кофе пьёт.
А там Ахилл кого-то снова бьёт
Фетиды силою зачатый для побед.
Времирь заглавный снова запоет,
И халифат восстанет, и халиф.
Он вдруг надвинется и змея разобьёт,
Но Зевс воскреснет, крови жертв испив.
И купола по всей Post Christiana
Зальют вселенную своим нетварным светом,
И времири на колокольни встанут
Чтоб стали новыми вопросами ответы.
И вдруг проснутся Будда и Конфуций,
И Магомет, и Цезарь, и Христос,
Гомеровские боги вновь схлестнутся,
И огнедышащий проснется с Нила пёс.
Выходит фараон из пирамиды —
Один, второй. Хеопс и Эхнатон.
А вот идут Атланты Атлантиды.
Их солнцебог приветствует Атон.
Все рати выйдут под своих домов знамёна,
Отступит Хронос, роль свою сыграв сполна.
Культуры будут жить разновремённо
И Кайроса наступят времена.
Дисциплинированных самостей прекрасных,
Великих логик королевские дома.
Стоят шеренгами серъёзных и опасных.
И это мифа явь, а не роман.
Одну блондинка белая вся в красном
Ведет, другую из-за моря кардинал.
За ней четыре профиля, что с доллара, маячат.
В четвертой Заратустра тон задал.
Мне хочется узнать что это значит,
Но вопрошающий умом немного мал.
Над пятой высится двойной орел Востока,
Шестую Цезарь сам готовит в бой.
А над седьмой Аларих — это готы,
Ведёт восьмую сам Мухаммед за собой.
Девятая — улусы Тамерлана,
Десятая — фаланги македонцев,
За нею колесница Махаяны
Со страшными раскосыми войсками самураев.
Берут в кольцо, как древний Уруборос,
Они того, кто только что проснулся.
А тот, решив, что времени уж много,
Одевшись, за мечом, неспешно, потянулся.
И только он решил, в безумстве, воевать
Как времирей вокруг собралась рать.
