Мистический бескровный лабиринт
без выхода и я туда, беда!
Бессмысленность меня заговорит.
Зачем же так терять свои года?
Финальная где точка?
Там, где Небо?
Но тот, кто жаждет Неба жаждет хлеба
Срочно.
Забери его там, в теле Матери —
И во владеньях Отца.
Живой Хлеб воскрешения мертвых
и воплощенья Лица.
Лабиринт не предлагает таких диет.
Его принципиальное кредо: «Меня нет».
Кто заблудился в нем тот однажды поймёт:
не окровавленное Слово не оживет.
Бескровный лабиринт стерилен как снег
От волнений настоящей любви.
Он есть искусственно — чувственный Анти-Ковчег
В космическом шторме Крови.
Анти-Ковчег лабиринта хрустально безумен:
Суммарный рисунок блуждания главных мертвых,
что жили до нас.
Он как гностический теологумен
Первыми губит тех кого вроде как спас.
Он как стратегический авианосец
Несет смерть туда где не ждут и где не просят.
Эти суда могут называться по разному, даже по — христиански.
Главное в том, что все во власти того, да-да, кольца,
Тёмным тельцом украденного не по-пацански
с пальца матери, а потом и отца.
— Так зачем мне туда?
— Да за мертвой водой.
— А как же дальше?
— Только вперёд ногами.
— Не могу я… Я ещё молодой !!!
-Чем моложе тем лучше, — кричат оттуда, — Беги за нами!
Из лабиринта, как сказано, вперёд ногами. Страшно. А надо. Гады!
Гады — хранители ползут, извиваясь с губами в помаде чувственного пузыря.
Ядовито — лукаво мусолят слово, извлекая: «Нежить здесь не зря!»
Нежить призывает нежить я,
Бездумно плавающее в мутном Оно.
Несмотря на то, что мертвый Фрейд
В нем уплыл куда-то в плохое место не так уж давно.
Власть комфорта ввергает в безумие чувственных клоунад.
И наш старый знакомый — фрейдовский демон, — принимает последний парад.
Одет по нео-христианской моде
Про бога проповедует в народе.
Стратегический авианосец — его храм,
Его цель — производство таких, что уже
Пустые и красивые как яйца Фаберже.
Ковровыми бомбардировками по чувственным мозгам
Нежить тырит души, подорванные медиа — напалмом.
Сэлфи-сердце впендюривая как взаправдашнее до боли в зубах.
Вместо борьбы предлагая всем тоник под пальмой.
А тем, кто не хочет, забвение в гробах.
А с другой стороны, как заезженная пластинка с иглой, неумолимо спрыгивающей в одну и ту же бороздку
Пост-аскетическая религия оправдывает жизнь геометрически плоско.
Нео-романтический пост-давно-не-христианский селфи-герой.
Душевно яркий, но духовно не_мой
Изгоняет из душ остатки оскорблённого Духа.
Бейсбольной битой потребителя вселенной.
И стерильно замкнутый в потребительское пространство
Его бог оказывается по-ницщеански тленным.
Мы живём когда рушится лабиринт.
С каждым днём всё безумней его предфинишный спринт.
Лабиринт скручивается, исчезает, смывается.
Как змея, до последней черты на песке.
И последней яви вина
Первые капли
Льются в бокал.
Неся нетварного
Нового вкуса букет.
И, возможно, уже
Даже сейчас,
С первых нескольких капель…
Мы сможем хоть в чём-то сказать
Геометрии «нет».
