Если бы неожиданно выяснилась вся правда про все стороны конфликта, то никому не осталось бы ничего, чем можно было бы гордиться.
Хотя это и не значит, что не осталось бы ничего, за что нужно сражаться…
Но линия фронта выстраивалась бы уже несколько по-другому — не по границе свой/ чужой, а истина / ложь.
Выбирающий любовь к истине до конца (это как брак — хочешь не хочешь, а надо) или не выбирающий её по-настоящему встали бы друг против друга.
Отголоски этого неплохо слышны и в нынешней ситуации, когда, с одной стороны, Джо Байден говорит о том, что США контролируют эпистему (знание), хотя «знание» это и не тоже самое, что «истина», но оно претендует на её авторитет и, безусловно, обладает какой-то частью ее силы. А, с другой, Владимир Путин говорит о том, что мы ведем священную войну. А ведь известно, что священная война может вестись только за Истину с большой буквы.
Ещё более глубокий отголосок этой утопии в том, что все стороны всегда настаивают на том, что именно они сражаются за правду. Постмодерн снимает эту оппозицию утверждая, что правды или нет вообще, или она у каждого своя, но для нас тут остаётся важным, что каждый, по крайней мере на словах, «за правду».
Итак, всё, в итоге, крутится вокруг оппозиции истина / ложь. И что же тогда мешает по-настоящему разобраться что есть что и кто есть кто на самом деле? Я так думаю, что двух ответов здесь быть не может: по чьей-то воле — божественной или человеческой — не ведаю, покрывало тайны наброшено надо всеми делами человеческими. Разобраться в этом по-настоящему пока суждено немногим пытливым. Остальным остаются интуиция и совесть.
