Почему я перестал верить в протестантского бога?
Просто потому, что я перестал верить в способность разума все ухватить правильно и понять. Протестантизм, как сказал его незабвенный гениальный основатель «на том стоит, и не может иначе». Хоть сразу это и не очевидно, маскируясь под гениальную формулу догматических SOLA. Особенно, конечно, на этом стоят немцы. Которые сначала приколачивают эту «правду жизни» на небезызвестном вюртенбергском соборе, а потом на каждом заборе (читай, интерфейсе).
Не то, чтобы в этом не было правды, но трюк в том, что в этом только маленькая её толика. Когда такая вот правда логического перетолкования всего раздувается до размеров жизни она становится замкнутым в самом себе безжизненным пространством дискурсивных конструкций человеческой логики. Тем самым она, эта дискурсивная рациональность толкования сначала Писания, а потом и всего остального, языком Мартина Хайдеггера, «подставляется» на место жизни. На деле представляя из себя дискурсивную сетку, насильно, спланированно, как паучья паутина все более стягивающую жизнь в искусственную проектно-техническую матрицу.
Всё, что не укладывается в прокрустово ложе такой рациональности, выкидывается как недостоверное. Тем самым весь духовный опыт последовательно упраздняется, ведь он никогда не укладывается в рациональные рамки. Когда протестант, прежде всего, конечно, протестант с пуританскими корнями, говорит о Боге, он, по сути, говорит о самом великом Логике, о самом великом Математике, о некоем совершенном алгоритме, правящем мирозданием. Поэтому и не удивительно, что миром победившего протестантизма все больше и больше правит программный код. Справедливости ради нужно сказать, что осознание ситуации в самом протестантизме прогрессирует как минимум с начала 20 века. Тут можно назвать десятки имён от Къеркегора и Бонхеффера до Мольтмана, Милбанка, Одена и Уилларда. Есть прорывы и у мыслителей т.н. свободных церквей. Но проблема в том, что сама традиция подчинения всего дискурсу до сих оказывается сильнее. Мне кажется, здесь никак не сработает противопоставление одного дискурса другому. Нужен какой-то принципиально новый ход.
