Быть может самая разрушительная революция двадцатого века — это тихо и технично прошедшая революция массового образования.
После нее весь мир стал адептом сектантской веры индустриального общества в постулаты научного менеджмента о том, что ребенок не может быть правильно подготовлен к жизни в собственной! семье.
Бесплатное и обязательное (по сути — принудительное и унизительное для человека) школьное обучение стало главным фактором формирования обезличенного массового общества. Общества производства и потребления.
Не кажется ли вам ненормальным, что нет никакой законодательной ответственности школьной системы и школьного персонала за плохое воспитание и образование детей?
Мы можем подать в суд на совершившего врачебную ошибку доктора, но не на совершившего образовательную ошибку школьного учителя.
Застройщик обязан нести ответственность перед покупателями дома или квартиры спустя годы после сдачи дома в эксплуатацию.
Автомобильная компания должна исправлять все свои ошибки и недочеты в гарантийный период, как и компания бытовой техники, и так далее. Это и называется — ответственность.
И только сотрудники школы не несут никакой ответственности и не дают никаких гарантий. Ну, разве что если они совсем уже насильники и психи. Но и тогда они несут ответственность не за результаты своего труда, а только за свое асоциальное поведение.
Интересно, что точно также мы не сможем подать в суд на священника, муллу или раввина за то, что они, выполняя свои служебные обязанности, духово недовоспитали нас или наше чадо как надо.
И вот здесь нам надо бы насторожиться. А не является ли школа попросту религией? Причем религией намного более принудительной, чем любая другая.
Если в современном не клерикальном обществе любая семья выбирает во что ей верить и в храм какой религии ходить самостоятельно, образовательная система принудительно навязывается нам даже в том случае, если мы выбираем образование частное (в РФ не более 1 % школьников) или альтернативное (много менее 1%) на уровне ФГОСов, тестирования, ЕГЭ и пр., не говоря уже о массовой «общественной» школе.
Причем само слово «общественное» здесь употребляется несколько странным образом. Общественными обычно называются места общего пользования — парки и другие пространства — открытые общественному взгляду и контролю. Школа же — заведение закрытое. Родители не имеют возможности видеть, что там происходит с их детьми, поскольку им даже заходить на территорию школы с определенных пор строго запрещено (по вопросам безопасности, конечно же).
Что именно является общественным в общественных школах? Это вопрос, к которому, думаю, важно отнестись серьезно.
Если бы школы были настолько же общественными, как общественные библиотеки, парки и пляжи, как дороги и тротуары, общество могло бы существенно влиять на их состояние — собирать подписи, выносить предложения, судиться, в конце концов — и, через это, могло бы быть в той или иной степени удовлетворённым их состоянием.
В случае же с «общественной» школой имеет место ситуация постоянной и крайне болезненной неудовлетворенности прежде всего самих детей, но также и большого процента родителей.
Ситуация, длящаяся уже десятилетия, поскольку в школу нас, в отличие от парков и дорог, не пускают, и у нас пока нет инструментов, аналогичных «Доброделу», для влияния на неё.
А коли так, то, возможно, что «общественная школа» — это просто социо-инженерный новояз в духе оруэлловского «министерства правды».
