В эти дни празднования Победы и, одновременно, дни памяти о мировой войне и её страшной жатве, будет не лишним вспомнить и о еë причинах. А главной причиной была идея расового превосходства «арийских» народов.
Эта идея вызревала в романтической мысли 19-го века и была дополнена в 20-м веке евгенической мыслью Гальтона, брата Дарвина, и его последователей.Она далее прослеживается и в науке (евгеника), и в философии (к примеру у Шмитта и даже у такого значительного мыслителя как Хайдеггер), и, конечно, в искусстве — чего стоит творчество одного только Вагнера.
Кто такие эти «арийцы»? Само слово, возможно, восходит к имени одного из сыновей Ноя, Иафету. Потомки которого сформировали индоиранскую группу народов, создали Веды и законы Ману (индийского Ноя). Именно в законах Ману они и именуют сами себя ариями.
В Ригведе идея арийского превосходства над другими народами прослеживается, хотя и не носит расового характера, а, скорее, характер культурный и религиозный. Как, впрочем, и идея превосходства семитских народов прослеживается в Танахе (Ветхом Завете).
В нацистских же западноевропейских и американских теориях, широко распространенных в публицистике и науке начала 20-го века, речь уже более конкретно идёт об индо-германских или даже просто о германских народах, о специфической белой арийской (германской) расе, имеющей «естественное» генетическое превосходство над всеми остальными народами, а потому призванной владычествовать над ними.
В соответствии с этой теорией именно арийские народы призваны владычествовать. Что видно и из истории, и что будет происходить, с т.з. ультра правых «арийских» политических сил, и в будущем. Именно эти народы оккупировали и захватили западную часть Европы во времена «великого переселения народов», постепенно образовав на остатках западной римской империи сначала сеть германских государств / королевств — остготов, вестготов, франков, лонгобардов, бургундов, вандалов, свевов, англов и саксов, а затем единую «Священную Римскую империю Германской нации» со светским главой — императором, и духовным главой — Римским Папой (поэтому не только «германской нации» Но и «священная» и «римская»).
Этот надгосударственный союз, Sacrum Imperium Romanum Nationis Germanicae или Sacrum Imperium Romanum Nationis Teutonicae, в лучшие времена правления империей Габсбургами (а это почти 400 последних лет) стал «Империей, над которой никогда не заходит солнце».
По немецки название этой империи звучит как Рейх: Heiliges Römisches Reich Deutscher Nation. Этот первый Рейх просуществовал 8 с половиной столетий — с 962 по 1806 год. Именно здесь и рождается специфически немецкая идея Рейха (владычества, господства) как германского в широком смысле (позднее — арийского) господства над народами. Ведь это именно они дали королевские династии большинству европейских домов и заменили собой местную знать, захватив и сам Рим уже в середине 5-го века. Нужно сказать, что судьба сия не миновала и нашу страну, по норманнской теории также получившую свою правящую династию и знать от германцев. Ведь викинги, рюриковичи, норманны есть также германские племена. Как собственно и сменившая Рюриковичей династия Романовых Гольштейн -Готторпских.
Эта идея германского превосходства пропитывала сознание западной Европы начиная с середины первого тысячелетия от Рождества Христова. Без понимания этой специфически германской природы современной Европейской политики очень сложно понять и воспринять все последующее. Поскольку дальше это выглядит именно как продолжение, как борьба Рейха за самого себя:
Первый Рейх — Altes Reich — «Древний рейх» (962—1806). Инициатор завоевания Европы.
Второй Рейх — Zweites Reich — (1871—1918) инициатор Первой мировой войны.
Третий Рейх — Drittes Reich — нацистская Германия (1933—1945). Инициатор второй мировой войны.
В период наивысшего расцвета первого Рейха в состав империи входили Германия (всегда являвшаяся ее ядром и центром), Италия (без Сицилии), Нидерланды (т.н. Нижние земли), большая часть Франции и Чехия.
Нужно сказать, что отдельные германские племена, такие как, например, свевы в Испании и Португалии, или англы, саксы и юты в Британии, не входили ни в Священную Римскую империю Германской нации, ни, тем более, в Австро-Венгерскую и Германскую империи, в то же время германскими правыми, придумавшими саму эту терминологию 3-х рейхов, они (все этнически германские народы вне зависимости от юрисдикции), так или иначе, включались в семейство господствующих арийских народов.
Ведь не секрет, что и господствующий сегодня в мировой западной культуре английский язык — это язык англо-фризской подгруппы западно-германской языковой семьи.
Поэтому сам факт того, что сегодня, на фоне дискредитации расистской идеи в публичной политике, провозглашается победа во второй мировой войне именно англо-американскими войсками, в символике и языке арийского рейха имеет и вполне расистские коннотации, помимо всего прочего.
Мало того, сами методы подавления и доминирования над местным населением в США, наиболее радикально прослеживающиеся в американских лозунгах евгенического оправдания рабства, куклукслана, в системе индейских резерваций, а также и в режиме апартеида в Африке, не сильно отличаются от идеи арийского превосходства в Европе. Если вообще отличаются. Если это вообще не одна и та же идея.
В 1917 году в России к власти приходят евреи во главе с Лениным -Бланком и Троцким — Бронштейном. Этого невозможно скрыть просто глядя на:
- этнический состав Совнаркома и Политбюро;
- похожесть социалистического устройства общества на устройство еврейского кагала;
- на похожесть мошавов и совхозов, кибуцев и колхозов.
«Арийцы» же (германские «правые»), провозглашают евреев и, шире, семитов, своим главным врагом (недолюдьми, людьми второго сорта).
Я не имею желания строить здесь стройную теорию, поскольку это потребует намного более внимательного отношения ко всем деталям, а лишь обращаю внимание на то, что изначально исторически за «правыми» 20-го века, за так называемыми «национальными» и «почвенными» элитами всего Запада в немалой степени стоят «германо-арийские» почвенно-промышленные и более авторитарно ориентированные элитные группы, в то время как за «левыми» — еврейско-семитские банковско-финансовые и более глобальные, более демократически ориентированные элитные группы.
Эти группы, по сути, имеют скорее не государственный, а расовый признак.
Я, конечно, могу и ошибаться, по крайней мере в масштабе этого явления и в чистоте самой концепции. Но наличие и даже безусловное развитие, и даже новую эскалацию присутствия этого расового противостояния, по-моему, сложно отрицать. Хотя, похоже, в настоящий момент арийский Рейх проигрывает. Побеждают левые. Демократы-глобалисты давят правых почвенников. А потому и этнический состав нового Рейха (или Политбюро?) меняет окрас.
И вот теперь внимание вопрос: А стоит ли русским — как славянам, так и не славянам, — продолжать играть в эту жестокую, бесчеловечно-расистскую, и, к тому же, чужую и чуждую политическую игру. Не важно — с китайским ли полит-бюро, или с байденовским, или с почвенными вариантами рейха.
Не стоит ли уже, в конце концов, отказаться от участия в этих чуждых капиталистическо-социалистических всё более открывающих себя как тоталитарные, утопических формах политики? Формах, наавязывающих себя как единственно возможные, в то время как в своем сегодняшнем виде им не более ста с небольшим лет.
Не стоит ли опереться уже по-настоящему на собственные славянско-ордынские корни в сочетании с корнями весьма специфической многонациональной отечественной культуры, имеющей и несущей в себе удивительный симбиоз православных, мусульманских, протестантских, буддистских, языческих и научно-атеистичесаих традиций, с акцентом на культурной титульности православия?
И, вынося с собой весь груз позитивного и плодотворного, что принесла нам культура, сформированная под капиталистическо — социалистическим протекторатом, всё же перестать уже жить в этой во многом чуждой нашей народной конституции политической парадигме?
Я думаю, что утилитарные цели политики, безусловно, важны. Политика в основе своей есть «искусство возможного». Это всегда практика, дипломатия, балансирование между интересами миллионов людей.
При этом, на мой взгляд (и здесь я следую за политической мыслью Хайдеггера), полит. технология должна вернуться к греческому пониманию «Тэхнэ» как «произведения», включающего в себя экономическое, эстетическое и онтологическое (то есть бытийно-смысловое) значение.
Когда политика строится на голой экономике (как сейчас), она всегда промахивается мимо и смысловой, и эстетической своей цели и предназначения. Сегодня это стало очевидным как никогда.
«Голая экономика» — это самый короткий путь к фатальной экологической катастрофе.
Наша проблема (массового, усредненного человека) в том, что смысл бытия потерян. Или забыт. Совсем. Природная эстетика (глубинная экология) красоты мира попрана. А экономика, ставшая самоцелью, ведёт человека к превращению в товар, в предмет потребления всего, включая самого себя (Хайдеггер / Бодрийяр /Хоружий).
Разумно заниматься политикой сегодня, думаю, значит только одно: пытаться из «голой экономики» делать какие-то плодотворные шаги к размыканию этой экономики:
- к экзистенциальному смыслу человеческого и всякого другого бытия на планете
- к глубинной красоте / экологии мира и всего что в нём.
Суть действительно конструктивной политической борьбы должна быть в том, чтобы потребительское производство преобразовать в творческое произведение. И сделать это можно только через самоограничение человека и народа, из недра собственной культуры, из своих собственных духовно-нравственных оснований народа, Да, это теория. Но она очень понятная. И если её не применять, то ни какое сверх-государство (будь-то глобальное политбюро или глобальный рейх) нас не спасёт ни от экологической катастрофы, ни от экзистенциального вакуума и, как следствие, ментального рабства (через страх).
Поэтому меня интересует образование с сильным философским компонентом. Разработка новых политических технологий, влияющих на саму политическую культуру, которая влечёт за собой и преобразование ключевых общественных смыслов из политических социо-инженерных технологий в ТЭХНЭ -логию экологичной и традиционно-ценостно ориентированной власти.
Всё, что сейчас работает, когда то было теорией, идеей.
Моя базовая идея достаточно проста — восстановление гармонического единства эко-номики и эко-логии (в греческом это однокоренные слова с корнем «ойкос» — дом, домохозяйство) в свете традиций национального поиска экзистенциального смысла бытия. Это длинный путь. Но это то, за что стоит бороться… Сейчас уже даже просто ради того, чтобы выжить как род человеческий.
Расовая идеология есть идеология потребительская до мозга костей, она ведет к самоистреблению человека, формируя из всех остальных народов образ тех, над кем нужно доминировать, кого нужно порабощать и подчинять, при необходимости — истреблять. Она возвращает нас в животное состояние волчьей стаи. Хищного и воинственного первобытного племени, движимого по-ницшеански высвобожденными дионисийкими страстями, прежде всего страстью к доминированию и власти над другими.
Тем самым расовая идеология, сливаясь до неразличимости с идеологией потребительского общества, становится идеологией скрытого (эстетического, нравственного, психологического) и явного (экономического, правового, военного) насилия. Превращается в некрологию, менеджмент смерти, форму правового, экономического, информационного, психологического концлагеря, как и писал Агамбен, форму политической тюрьмы и психиатрической больницы по Фуко.
В какой-бы «цивилизационой» обертке она не подавалась, какую бы версию рейха или политбюро не предлагала, её итогом всегда была, есть и будет новая эскалация насилия, попрание человеческого достоинства и самого смысла человеческой жизни.
Она ведет к искусственной селекции, стратификации и всё более тотальному (благодаря цифровой техно-структуре общества) закрепощению людей по генетически-кастовому признаку.
Это то, что еще в 70-х гг. прошлого века заметил Мишель Фуко и о чём забил тревогу в «Рождении био-политики». Той самой био-политики, тех самых био-права и био-этики, которые всё более плотно опутывают сегодня своей паутиной (квази-логической матрицей) массовое сознание. Везде, где сегодня появляется «био», исчезает разговор о смысле, о бытии, о точном мышлении, и происходит рассматривание человека лишь через призму животных инстинктов.
Это то, о чём бьёт в набат уже Хайдеггер в «Существе техники», а за ним Джорджо Агамбен в своем масштабном генеалогическом проекте Homo Sacer и в «Теологической генеалогии экономики и политики», а из наших мыслителей, пожалуй, наиболее веско и глубоко говорит С.С. Хоружий.
