Рассматривая картину Брюллова «Последний День Помпеи» недавно в Русском музее невольно задумался об аналогии со временами нынешними. Последних дней и помимо Помпеи было немало для самых разных городов, селений и сообществ.
Принципиальная разница в том, что последний день нынешний уже может быть таким, что никого не обойдёт стороной и может оказаться самым последним. Невольно приходят на ум евангельские речения (не дословно): «Придёт день Господень как тать ночью» и «как было во дни Ноя, так будет и в пришествие Сына Человеческого — ели, пили, женились и выходили замуж и не думали, до тех пор пока не пришел потоп и не поглотил всех».
Когда картина Брюллова была подарена Николаю I Пушкин написал:
Везувий зев открыл — дым хлынул клубом — пламя
Широко развилось, как боевое знамя.
Земля волнуется — с шатнувшихся колонн
Кумиры падают! Народ, гонимый страхом,
Толпами, стар и млад, под воспаленным прахом,
Под каменным дождем бежит из града вон.
И вот размышляя о сюжете последнего дня вот о чём я стал молиться:
Дай Бог, чтобы каким-то уже прямо чудом катастрофа нас миновала… Чтобы град каменный попал лишь в каменных кумиров. И чтобы крайняя опасность нынешних времён привела к падению идолопоклонства силой человеческого выбора, а не божественного гнева.
Ведь, в итоге, как говорил Дитрих Бонхёффер прямо посреди ковровых бомбардировок Берлина союзниками в 45-м, сидя в Тегельской тюрьме в ожидании приговора, приведшего его на виселицу за участие в покушении на Гитлера:
«Мир полностью находится в гневных и милостивых руках Бога».
Ведь, в итоге, «Последний день» это не день «полного конца». Это не день Зла, а день Господа. В Евангелиях это и день полного «нового начала», «новой земли и нового неба, на которых обитает правда».
