Похоже, на нас наступают новые внутренние Швондеры и новый интеллектуальный абырвалГ… Напоминающий древнее семитское письмо, но без древнего семитского ума. Напоминающий раннехристианский символ рыбы (Ихтус), но без раннехристианской мученической веры. Швондеры, научившиеся круто «упаковывать смыслы», которых нет.
И чтобы под Шарико-Швондеровщину не подпасть, рекомендую несколько рецептов от профессора Преображенского:
Во-первых строках-с: поскольку разруха опять сидит не в клозетах, а в головах, а вотэр-клозеты, не впример прежним, пребывают во все более идеальном и технологичном ажуре, если вы хоть как-то заботитесь о своем пищеварении, вот добрый совет: не говорите за обедом о большевизме (Ленине, Сталине, великих победах комсомола, Политбюро и ЦК КПСС) и о медицине (всяких там пандемиях, ковидах, и какая прививка лучше, например). И, Боже вас сохрани, не читайте до обеда советских, да-да, именно советских, вы не ошиблись, (ну пусть нео-советских) газет, порталов, блогов, страничек в VK и Дзен! А также советских книг и, особенно, полных собраний сочинений вождей и их верных нынешних толкователей.
Второе-с: главное чтобы собачье сердце было именно у собаки. А человеческое — у человека. Весь ужас далеко не том, когда у человека собачье сердце. В этом нет никакой особой беды, скорее наоборот. А когда, посредством сложнейших социо-инженерных и психографических экспериментов, у собак появляется уже не собачье, а именно человеческое сердце. Причем самое паршивое из всех, которое существует в природе. Таких собак надо беречься прежде всего и такие эксперименты всячески пресекать. Профессор знал это не понаслышке. Поскольку видел собственными глазами, что получается, когда исследователь вместо того, чтобы идти ощупью и параллельно с природой, форсирует вопрос и приподымает завесу! На, получай Шарикова и ешь его с кашей!
Ну и третье-с:
Как обращаться с кем угодно — собакой ли или человеком: Лаской-с — единственным приличным способом, который возможен в обращении с живым существом. Террором ничего поделать нельзя с животным, на какой бы ступени развития оно ни стояло. Это я утверждал, утверждаю и буду утверждать. Они напрасно думают, что террор им поможет. Нет-с, нет-с, не поможет, какой бы он ни был: белый, красный или даже коричневый! Террор совершенно парализует нервную систему.
В силу невозможности что либо прибавить или убавить, далее будут только прямые цитаты:
Нет, куда уж, ни на какую волю отсюда не уйдешь, зачем лгать, – тосковал пес, сопя носом, – привык. Я – барский пес, интеллигентное существо, отведал лучшей жизни. Да и что такое воля? Так, дым, мираж, фикция… Бред этих злосчастных демократов.
За вами идти? Да на край света, пинайте меня вашими фетровыми ботиками в рыло, я слова не вымолвлю.
А вот по глазам – тут уж ни вблизи, ни издали не спутаешь! О, глаза – значительная вещь! Вроде барометра. Все видно – у кого великая сушь в душе, кто ни за что ни про что может ткнуть носком сапога в ребра, а кто сам всякого боится.
– Вы стоите на самой низшей ступени развития! – перекричал Филипп Филиппович. – Вы еще только формирующееся, слабое в умственном отношении существо, все ваши поступки чисто звериные, и вы, в присутствии двух людей с университетским образованием, позволяете себе, с развязностью совершенно невыносимой, подавать какие-то советы космического масштаба и космической же глупости о том, как все поделить, и вы в то же время наглотались зубного порошку!..
Учиться читать совершенно не к чему, когда мясо и так пахнет за версту. Тем не менее, ежели вы проживаете в Москве и хоть какие-нибудь мозги у вас в голове имеются, вы волей-неволей выучитесь грамоте, и притом безо всяких курсов. Из сорока тысяч московских псов разве уж какой-нибудь совершенный идиот не умеет сложить из букв слово «колбаса».
Двум богам нельзя служить! Невозможно в одно и то же время подметать трамвайные пути и устраивать судьбы каких-то испанских оборванцев! Это никому не удастся, доктор, и тем более людям, которые, вообще отстав в развитии от европейцев лет на двести, до сих пор еще не совсем уверенно застегивают собственные штаны!
Доку’мент – самая важная вещь на свете.
Мы – новое домоуправление нашего дома, – в сдержанной ярости заговорил черный. – Я – Швондер, она – Вяземская, он – товарищ Пеструхин и Жаровкин. И вот мы…
Какая гадина, а еще пролетарий!
Швейцар. . хуже этого ничего нет на свете. Во много раз опаснее дворника. Совершенно ненавистная порода. Гаже котов. Живодер в позументе!
Далее рекомендую перечитать «Собачее сердце» Булгакова полностью в качестве продолжения комплексной профилактики нео-советского синдрома.
